Неточные совпадения
В селе у нас был отчаянный озорник Микешка Бобыль,
житья никому
не давал озорством.
— Вот, она мне этой рисовой кашей
житья не дает, — заметил Леонтий, — уверяет, что я незаметно съел три тарелки и что за кашей и за кашу влюбился в нее. Что я, в самом деле, урод, что ли?
— Помилуйте, он мне
житья не дает: ни шагу без спора и без ссоры
не ступит…
— Да с моего двора рублей 17 в треть сходит. Ох,
не дай Бог,
житье, и сам
не знаешь, как оборачиваешься!
Вообще поляков, сосланных на
житье,
не теснят, но материальное положение ужасно для тех, которые
не имеют состояния. Правительство
дает неимущим по 15 рублей ассигнациями в месяц; из этих денег следует платить за квартиру, одеваться, есть и отапливаться. В довольно больших городах, в Казани, Тобольске, можно было что-нибудь выработать уроками, концертами, играя на балах, рисуя портреты, заводя танцклассы. В Перми и Вятке
не было и этих средств, И несмотря на то, у русских они
не просили ничего.
— Надеюсь, милостивые государи, что это недорого и что в раздельности каждый из нас
не мог прожить на эту сумму, имея все те удобства, какие нам
дало житье ассоциацией».
— Какого звания — мужик простой, служить только богу захотел, — а у нас тоже житье-то! При монастыре служим, а сапогов
не дают; а мука-то ведь тоже ест их, хуже извести, потому она кислая; а начальство-то
не внемлет того: где хошь бери, хоть воруй у бога — да!.. — бурчал старик. Увидев подъехавшего старика Захаревского, он поклонился ему. — Вон барин-то знакомый, — проговорил он, как-то оскаливая от удовольствия рот.
Появление ее в маленьком уездном свете было
не совсем удачно: ей минуло восьмнадцать лет, когда в город приехала на
житье генеральша Шевалова,
дама премодная и прегордая.
— Да
не то что за меня, говорит, я так сделаю, что и ни за кого Акулька ваша теперь
не пойдет, никто
не возьмет, и Микита Григорьич теперь
не возьмет, потому она теперь бесчестная. Мы еще с осени с ней на
житье схватились. А я теперь за сто раков […за сто раков. — Рак — в просторечии десять рублей (десятирублевая ассигнация была красного цвета).]
не соглашусь. Вот на пробу
давай сейчас сто раков —
не соглашусь…
— Уж вы его извините, Ардальон Борисыч! — сказала Коковкина, — как же он скажет на товарищей? Ведь ему потом
житья не дадут.
Рассказал мне Николин, как в самом начале выбирали пластунов-охотников: выстроили отряд и вызвали желающих умирать, таких, кому жизнь
не дорога, всех готовых идти на верную смерть, да еще предупредили, что ни один охотник-пластун родины своей
не увидит. Много их перебили за войну, а все-таки охотники находились. Зато
житье у них привольное, одеты кто в чем, ни перед каким начальством шапки зря
не ломают и крестов им за отличие больше
дают.
— Да-а! — протянул Лунёв, странно улыбаясь. — Творится что-то… мудрёное! Давит всех и давит. Якову отец
житья не даёт, Машутку замуж за старого чёрта сунули, ты вот…
— Успел снять один-то лапоть, сердяга, а другой
не успел, — заметил Савоська, оглядываясь назад, где колыхалась в волнах темная масса. — Эх, житье-житье!
Дай, господи, царство небесное упокойничку! Это из-под Мултыка плывет, там была убившая барка.
Да, помню, знаю…
Так
дай воды. Проклятое
житье!
Нет, решено — пойду искать управы
У герцога: пускай отца заставят
Меня держать как сына,
не как мышь,
Рожденную в подполье.
Я
не стану распространяться о том, как устроивала свое городское
житье моя мать, как она взяла к себе своих сестер, познакомилась с лучшим казанским обществом, делала визиты, принимала их, вывозила своих сестер на вечера и на балы,
давала у себя небольшие вечера и обеды; я мало обращал на них внимания, но помню, как во время одного из таких обедов приехала к нам из Москвы первая наша гувернантка, старуха француженка, мадам Фуасье, как влетела она прямо в залу с жалобою на извозчиков и всех нас переконфузила, потому что все мы
не умели говорить по-французски, а старуха
не знала по-русски.
На другой же день после похорон дядя Егор, который, по всему было видно, приехал из Сибири
не с пустыми руками (деньги на похороны
дал он и Давыдова спасителя наградил щедро), но который о своем тамошнем житье-бытье ничего
не рассказывал и никаких своих планов на будущее
не сообщал, — дядя Егор внезапно объявил моему отцу, что
не намерен остаться в Рязани, а уезжает в Москву вместе с сыном.
— Окончательно мироеды
житья не дадут тебе.
Бригадирша. Так и жить. Вить я, мать моя,
не одна замужем. Мое житье-то худо-худо, а все
не так, как, бывало, наших офицершей. Я всего нагляделась. У нас был нашего полку первой роты капитан, по прозванью Гвоздилов; жена у него была такая изрядная, изрядная молодка. Так, бывало, он рассерчает за что-нибудь, а больше хмельной; так, веришь ли Богу, мать моя, что гвоздит он, гвоздит ее, бывало, в чем душа останется, а ни
дай ни вынеси за что. Ну, мы, наше сторона дело, а ино наплачешься, на нее глядя.
Мы вместе перегорали в этих трепетаниях — потом разбились: она, тогда еще молодая
дама с именем и обеспеченным состоянием, переселилась на
житье в Париж, а я — мелкая литературная сошка, остался на родине испытывать тоску за различные мои грехи, и всего более за то, чего во мне никогда
не было, то есть за какое-то направление.
Жмигулина. Вот и
не муж, а какого страху задает! А дай-ка ему волю-то, так и
житья от него
не будет.
Не чужая, а своя, только, говорю, барыня, хоть бы ты за нас заступилась, а то нам с хозяйкой от стариков в дому
житья нет; теперь, говорю, у бабенки моей малый грудной ребенок, грудью покормить почесть что и некогда: все на работе, а молока
не дают; одна толоконная соска, и та еще коли
не коли в рот попадет».
Марина (стоит у сарая, плачет и удерживается). Я на свое
житье, Никита,
не жалюсь. Мое
житье —
дай бог всякому. Я
не жалюсь. Покаялась я тогда старику моему. Простил он меня. И
не попрекает. Я на свою жизнь
не обижаюсь. Старик смирный и желанный до меня; я его детей одеваю, обмываю. Он меня тоже жалеет. Что ж мне жалиться. Так, видно, бог присудил. А твое
житье что ж? В богатстве ты…
После того он стал еще суровее; а когда она выздоровела, то
житья ей
не давал, — все за прежнюю гордость отплачивал.
Через пять минут они сидели еще ближе друг к другу. Ее рука продолжала лежать на его плече. Она ему рассказывала про свое
житье. Ангажементы у нее всегда есть. Последние два сезона она «служила» в Ростове, где нашла хлебного торговца, глупого и «во хмелю благообразного». Он ее отпустил на ярмарку и сам приедет к концу, денег
дает достаточно и даже поговаривает о «законе», но она сама
не желает.
Вадим Петрович знал вперед, что Левонтий будет жаловаться на свое богаделенное
житье и что ему надо будет
дать пятирублевую ассигнацию. Когда-то он любил его говор и весь тон его речи, отзывавшейся старым бытом дворовых; находил в нем даже известного рода личное достоинство, вспоминал разные случаи из своего детства, когда Левонтий был приставлен к нему. До сих пор он, полушутливо,
не иначе зовет его, как"Левонтий Наумыч".